dead game.
Мерный, прогулочный шаг, дабы было время рассмотреть окрестности, что простираются на территории Грозового племени. От чего-то они казались чужими и мерзкими, взору противны древесные стволы, снизу доверху обросшие высохшим мхом, словно деревья завернулись в тусклые, мертвые коконы, ограждаясь от проблем. Иногда, тоже хотелось иметь такую защиту, пусть даже ненадежную, зато свою, постоянную и родную. И пожизненную, а значит, противоположную свободе, а свобода всецело ему принадлежала. Забытое, гнетущее чувство незащищенности, казалось бы, уже давно покинуло его дух и тело, однако от чего же кот постоянно, словно затравленный волк, озирается по сторонам, ожидая подставы? На всякий случай одиночка приоткрыл пасть, вдыхая чистый, прохладный воздух леса. О да, такой запах присущ лишь лесу, он несравним со смрадом, стоящем в городе, где живут странные существа - Двуногие. Они мало интересовали Анархиста, потому что не доставляли хлопот - насколько ему известно, лысые животные обычно встречаются у водоёмов Речного племени. И все же, не стоит полагать, что Двуногие не продвинутся дальше, вглубь территорий котов-воителей. В ноздри ударил запах двух племен: Грозового и Сумрачного, что давало двойной повод для волнения - Анархист не сможет определить близко ли находится притаившаяся опасность.
Чуть ускорив шаг, Анархист удивлённо взглянул в сторону угодий Сумрачного племени, ведь изначально ему казалось, что он шествует по когда-то родным землям. Впрочем, племя Теней никогда особо не волновало бывшего воителя, иногда он даже забывал о четвёртом племени. Повернув голову к уже изученным местам, Сын Анархии глазами поискал подходящее место для охоты - все же он не ел с самого утра. Вдалеке угадывались очертания высоких лиственниц и, будь проклят альбинизм, меж них промелькнула некрупная тень. Слегка опустив уши, Зубоскал напрягся, готовясь дать отпор, ибо неизвестно каковы намеренья незнакомца. Тот, видимо, еще не успел заметить одиночку, а, погруженный в собственные мысли, рысцой бежал в неизвестном направлении. Дабы различить маленькую фигурку, Анархист прищурился до боли в висках - зрение с возрастом слабло, плюс врождённый дефект. Цвет шерсти незнакомца был схож с его - белый, такой неподходящий для лесной жизни, зато похожий на саван смерти. Чувство голода усилилось, черт возьми, ему ужасно хотелось вкусить живой плоти.
Повернув к территории грозовых, Анархист медленно преследовал одинокого, как он уже успел установить, оруженосца. В горле заклокотало раздражение, одиночка терпеть не мог всякую там мелочь, постоянно путающуюся под лапами. Шерсть на загривке вздыбилась, он учуял с детства знакомый запах - дух грозовых котишек. Его нетерпимость к ним с каждой луной возрастала, в итоге превратившись в ненависть. Анархисту хотелось вцепиться в глотку оруженосца мертвой хваткой и держать, пока до его ушей не донесется предсмертный хрип.
Так в чем же дело? Мы ведь не брезгаем кошатиной? - лукаво прошипел внутренний голос, подталкивая Сына Анархии, - утолишь и голод, и ненависть. Он, слегка колеблясь, медленно двинулся следом за грозовым учеником.

Отредактировано Сын Анархии (2013-10-04 14:56:25)

Взгляд был нацелен на добычу, забывшую о осторожности. И стоит Анархисту издать хоть малейший звук, оповещающий ученика, что он тут не один, маленькая душонка испугается, поджилки затрясутся и, если фортуна отвернется, даст дёру. Одиночка на миг заволновался. Сердце застучало в такт шагам, его стук напоминал глухое, далекое звучание маятника старых часов в темной, покрытой пылью комнате. Иногда глубокий, отрывистый и чистый звук учащался одновременно со возрастанием скорости шага, а затем, при остановке, отбивал бешенную дробь, чей звук схож с топотом миллиарда ног, но топот такой слаженный и четкий, будто один азартно вальсировал, задавая такт остальным. Он кружился в танце, прислушиваясь к стуку сердца и улыбался, словно стыдясь собственной слабости. И все «они» улыбались. Как только Анархист останавливался, дабы убедится, что расстояние не сократилось до критической отметки, отзвук стука затихал, вальс, бессмысленный и дикий, прекращался, «они» с улыбкой на губах без слов клялись друг другу, что в следующий раз тишина сердцебиения не смутит их, что, конечно, очень опрометчиво. Стоит грозовому оруженосцу сделать резкое движение, подать голос, как волнение снова захлестнет кошачье тело, стук снова участится, яростно качая кровь, и снова возобновится хаос, царящий в душе охотника. Однако, сейчас ему чужды танцы и торжественное веселье, известное лишь «им», его взгляд прикован к белоснежной шерсти дичи. Внутренний маятник бешено барабанил, безмолвно оповещая хозяина о всепожирающем враге - волнении - однако, сейчас разум существа, что когда-то давно вежливо улыбается малому котенку в лагере, отключен, Анархист слился с инстинктом охотника, с первозданным звериным голодом. И поддайся он своим амбициям, не произошло бы, может, ничего, но змей-искуситель вовремя появился вновь. Забудь о пище, Анархист, месть - это важнее, чем чувство голода. Когда ты достигнешь своей цели сможешь упиваться кровью нечестивых, - слова так убедительно звучали, Зубоскал просто не мог отказаться от такого предложения, ибо ответить злом на зло грозовым это то, что питало его многие луны. Ненависть текла в его жилах, по капиллярам проникала в мозг и охватывала разум, заставляя забыть обо всем на свете. И план, о коем нашептывал аспид, скоро должен был осуществиться.
В следующие минуты телом Анархиста словно овладел некто чужой, заставил изваляться в зарослях мяты так, что от резкого запаха начало тошнить, а последующие мгновения и вовсе стерлись из памяти. Сын Анархии помнил, как довольная ухмылка пронзила, на первый взгляд, непроницаемую стену голода, когда дичь опасливо огляделась по сторонам, охотник оскалился, все больше накручивая «их». Веселое и пышное торжество окончено, настало время дикости и животных инстинктов. Мускулы на лапах напряглись, на миг Анархист даже подумал, что ему не избежать судорог, но к счастью все обошлось. Слегка дернулся кончик хвоста, сверкнули алые глаза. Он готов.
Чувство незащищенности нахлынуло на кота в самый последний момент, момент прыжка. Он снова почувствовал себя котенком, собирающемся забраться под материнский бок, ибо там, за пределами детской, в большом мире его, котенка, что-то испугало, а мама рядом, она спасет... Только за место ожидаемой защиты он ощутил лишь холодную плоть. Он не промахнулся. Он совершил то, что хотел. Облизнув черные губы, Анархист ощутил соленый привкус крови, вновь побудивший чувство голода. Месть, - ласково напомнил аспид. Шипящие нотки его голоса успокаивали Сына Анархии, вселяли уверенности. Подобрав отяжелевшую тушку, он с каждым шагом оказывался все ближе к своей цели, от этого на душе потеплело. Подойдя вплотную к границе с Сумрачным племенем, Зубоскал аккуратно, подобно матери, кладущей свое чадо в гнездышко, положил тело безымянного оруженосца на территорию соседей. Склонив голову, одиночка пару мгновений любовался своей работой, а потом исчез, как же бесшумно, как и появился.
--->>Разрушенная церковь